Блажен, кто верует, тепло ему на свете...
Кто, хотя раз прочувствовал эту благодатную
теплоту, тот не перестанет веровать, хотя бы
пришлось ему выдерживать, ежедневно и по нескольку раз в день,
напор сомнений и мучительную качку между небом и землею.
Н.И. Пирогов
Великий русский хирург Николай Иванович Пирогов
Но сила и величие Пирогова, помимо научных достижений, успехов в медицине и общественно-просветительской деятельности заключается еще и в его высочайшем духовно-нравственном облике. Именно моральное превосходство и мощный нравственный стержень особым образом всегда отличали Пирогова среди современников. И именно это ему часто не могли простить многочисленные завистники и клеветники. Но жить иначе Пирогов не умел, да и не хотел. Глубокую и горькую чашу страданий за свои светлые идеалы испил наш «чудесный доктор» — так его называли благодарные современники.
Пирогов жил и творил в середине XIX века. Это было тревожное время, когда в России стало зарождаться неверие. В образованном обществе широко распространились идеи материализма и нигилизма. Именно в те годы появился в России тот вульгарный материализм, который позже, уже после Октябрьской революции, умело использовали большевики для своей сатанинской атаки на Церковь, когда массово закрывали и осквернял храмы, расстреливали и репрессировали духовенство и верующих людей.
В России середины XIX века в качестве инструмента борьбы с Богом материалисты нередко использовали науку. Особенно рьяно атеисты привлекали для своей пропаганды достижения точных наук — математики, физики, химии, а также медицины. Так, заражаясь тяжелой болезнью неверия, ученые люди не желали становиться просто неверующими, но хотели непременно думать, что они «научно», а не как-то иначе, отрицают бытие Бога.
В юношеские и молодые годы, на личном опыте познав всю тяжесть отпадения от веры, Пирогов осознанно, путем переживаний, духовных исканий и нравственных страданий в возрасте 38 лет открыл для себя Евангелие и уже навсегда приобщился к спасительному таланту Православной веры.
Вот, что он думал и писал об этом: «Смело, и несмотря ни на какие исторические исследования, всякий христианин должен утверждать, что никому из смертных невозможно было додуматься и еще менее дойти до той высоты и чистоты нравственного чувства и жизни, которые содержатся в учении Христа; нельзя не прочувствовать, что они не от мира сего... Веруя, что основной идеал учения Христа по своей недосягаемости останется вечным и вечно будет влиять на души, ищущие мира чрез внутреннюю связь с Божеством, мы ни минуты не можем сомневаться и в том, что этому учению суждено быть неугасаемым маяком на извилистом пути нашего прогресса» [1, с. 142, 146].
Смысл мирового прогресса и развития человечества Пирогов видел в том, чтобы люди начали жить по Евангелию, чтобы все стали добрыми, искренними чистыми сердцем, бескорыстными и милосердными. Ученый справедливо полагал, что научно-технические достижения не пойдут на пользу и даже вредны без высоконравственных человеческих отношений, без совершенствования каждой отдельной души по евангельским заветам и божественным заповедям. Как камень, брошенный в воду, вызывает круги, так и чувства, мысли и дела человека также вызывают соответствующие духовные круги, порождая либо добро, либо зло. Людское добро порождает новое добро в обществе, улучшая человеческие отношения и самую нашу жизнь. А зло, таящееся даже в одном сердце, отравляет жизнь многих людей. Конечно, такое понимание общественного развития идет в полном разрыве с идеологией материализма, но оно в полной мере соответствует правде евангельской [2, с.
Не случайно Святое Евангелие стало любимой книгой Пирогова до самой смерти. Он верил, что евангельское откровение есть истинное Слово Божие, и что это Слово вводит душу в вечность. Несомненно, что всю свою подвижническую жизнь, направленную на лечение, на исцеление людей, Пирогов строил на высоких евангельских основах. «Такое глубокое религиозное отношение к жизни отмечает путь многих больших ученых мира, истинных слуг человечества» [2, с. 122]. Пирогов считал, что, уклоняясь от правды Христовой, люди впадают временами в звериное, даже хуже, чем звериное — демоническое состояние. И в наши дни эти точные слова великого хирурга точно подтверждаются событиями современной истории.
Гениальная ученость, горячая любовь ко Христу, постоянная решительная борьба за правду, обостренное чувство справедливости, сердце, исполненное милосердием к страждущим и больным, — таков подлинно святой образ человеколюбивого хирурга Пирогова.
Неудивительно поэтому, что в народном сознании Николай Иванович еще при жизни запомнился как «чудесный» доктор, который успешно врачевал раненых на полях сражений, разрабатывал и применял на практике новые методы и приемы лечения больных, безвозмездно и самоотверженно лечил людей не зависимо от их происхождения, сословного статуса и национальности.
Пирогов оставил после себя не только многочисленные научные труды по медицине и народному образованию, но и автобиографические воспоминания под названием «Дневник старого врача, писанные исключительно для самого себя, но не без задней мысли, что их, может быть, когда-нибудь прочтет и кто другой» [3].
Эта книга раскрывает перед нами нравственное мировоззрение великого хирурга, его религиозно-философские взгляды и исповедание веры.
По словам самого Пирогова, он не претендовал на звание философа, а писал для себя [1, с. 31], но, тем не менее, в своем «Дневнике» он очень точно изложил свое религиозно-философское миропонимание, которое органично примиряло науку и религию. Именно поэтому великий хирург предстает перед нами и как религиозный мыслитель, и как человек истинной, глубокой веры.
Долгое, мучительное, но беспристрастное искание Истины привело ученого-материалиста в спасительную гавань Православия. Но это был особый путь искателя, путь человека науки. Сообразно этому, Пирогов утверждал, что религиозная вера представляет собой психическую особенность человека, которая и отличает его от животных. Вера немыслима без самосознания, она является результатом осознания человеком себя как личности, и одновременно предполагает безусловное доверие к избранному идеалу — к Личности Высочайшей, т.е. к Богу.
«Мой бедный, не раз блуждающий ум, — писал Пирогов, — остановился на этом признании; для меня существование Верховного Разума и Верховной Воли сделалось такою же необходимостью, как мое собственное умственное и нравственное существование» [1, с. 140]. Но остановиться на этом требовании ума еще не означало для Пирогова стать верующим. Для ученого важнее всего признавать Бога как Личность, Бога живого, любящего, обращенного к человеку: «Не плач и не скрежет зубов приводит нас к утешительному идеалу Богочеловека», но «радость, в двух ее видах, увлекает нас невольно к этому же самому идеалу. Когда на душе тишь да гладь, да Божья благодать, или когда душа восторженна и торжествует, она всегда находит в этих двух видах радости причину сближения с другим, и непременно высшим, как будто ей сочувствующим существом, началом» [1, с. 140].
Мысли и чувства великого хирурга о Христе дышат почти поэтическим восторгом: «Веровать, что среди нас жил человеческою же жизнию наш Спаситель, испытав на Себе муки и радости этой жизни, было таким, еще никогда неиспытанным счастьем, что все проникнутые этою верою не могли не ставить ее выше всех других чувств и способностей души» [1, с. 141].
Конечно, в век нигилизма и материализма великому врачу и ученому было чрезвычайно трудно найти в себе силы, чтобы решительно отречься от атеизма и обратиться к Православной вере. Но тернистый путь религиозных сомнений и исканий был с честью пройден. Пироговым был успешно выдержан этот важнейший экзамен жизни, а драгоценной наградой стала жизнь во Христе: «Не вдруг и не без борьбы я сделался верующим... я благодарю Бога за то, что умел себя понять и убедиться, что могу жить искренней верою. Я искренно верю в учение Христа Спасителя» [1, с. 141].
Основываясь на личном опыте, Пирогов справедливо отмечал, что «для врача, ищущего веры, самое трудное уверовать в бессмертие и загробную жизнь. Это потому, во-первых, что главный объект врачебной науки и всех занятий врача есть тело, так скоро переходящее в разрушение; во-вторых, врач ежедневно убеждается наглядно, что все психические способности находятся не только в связи с телом, но и в полной от него зависимости» [1, с. 149].
Свой взгляд на загробную жизнь Николай Иванович описал так: «Истину узнаем только за гробом; там узнаем, соответствовала ли наша жизнь ее истинной цели. Органические страсти с их увлечениями и чувственность вещественного бытия, перестав существовать, дадут возможность нам стать к истине лицом к лицу; это не то, что стоять лицом к лицу с нашей совестью здесь, живя вещественно: там придется иметь дело с самой истиной, которой мы так добиваемся здесь и вместе с тем стараемся ее избегнуть» [1, с. 151].
23 ноября 1881 года тяжелая болезнь оборвала жизнь великого ученого и друга человечества. Это случилось в его имении Вишня под Винницей. Новость о тяжелой утрате, постигшей и врачебную науку, и все наше Отечество, быстро разнеслась по России.
В день прощания с Пироговым, несмотря на сильный мороз и пронизывающий ветер, проводить великого хирурга в последний путь пришла огромная толпа жителей ближайших сел. В глубокой скорби бывшие пациенты нескончаемым потоком шли и шли, чтобы проститься со своим любимым «чудесным» доктором, который всегда успешно и самозабвенно лечил каждого страждущего, а теперь, сраженный смертельным недугом, отошел ко Господу в горние обители.
С необыкновенным волнением и вдохновением, умываясь слезами, перед гробом Пирогова произнес траурную речь студент Медико-хирургической академии Трушенников: «Много горя терпела русская наука, много тяжелых утрат видела мыслящая Русь, и вот опять горе, опять великая утрата. В могиле патриарх русской медицины, в могиле великий врачеватель недугов людских. Тот, чья жизнь была полна любви к ближнему, к государству, к науке, тот, кто не жалел себя, трудился на пользу им, тот, кого не так давно от чистого сердца Русь, сраженный страшным недугом... Не стало борца за истину и правду, не стало великого сеятеля знаний на ниву народную, не стало гениального по уму, блестящего по таланту, до гробовой доски верного своим убеждениям великого человека! Но остались труды и деяния его, его желания, тот дух, которым был он полон, его светлый идеальный облик. Великий человек был чуток ко всему.
Счастлив я, что здесь, у могилы его, могу от лица той академии, где некогда он был профессором и где до сих пор жива память о нем, передать ему русское спасибо за его отношение ко всей молодежи, за его память о студентах академии... Да святится имя твое, Россия! И пусть вечно живут твои сыновья!» [4, с. 471].
Спустя несколько дней после кончины Пирогова, во время панихиды в Киевском военном госпитале, доктор С.С. Шкляревский произнес траурную речь, которую завершил следующими знаменательными словами: «Мир праху твоему, незабвенный учитель, гениальный ум и великий человек! Трудовая и честная жизнь твоя послужит нам примером труда и честной деятельности в пользу дорогой нашей родины. Ты умер, учитель, но твой великий дух будет жить среди оставленных тобою поколений и руководить ими для спасения и облегчения страданий бедствующего и страждущего человечества» [5, с.
Так с первых дней блаженной кончины Николая Ивановича Пирогова его современники встретились лицом к лицу с необходимостью охарактеризовать личность покойного, осмыслить его обширную научную и творческую деятельность, оценить его роль в развитии отечественной медицины, а также изучить духовно-философское наследие великого хирурга.
И если научный гений Пирогова стал предметом самого серьезного исследования со стороны медицинского сообщества еще при жизни ученого, то на нравственно-религиозные воззрения «чудесного доктора», изложенные в его «Дневнике старого врача», обратили внимание не сразу. Об этом прекрасно сказал выдающийся русский философ и религиозный мыслитель С.Л. Франк: «Можно только пожалеть, как мало русское общество и прежде, и в особенности теперь, обращало внимание на эту замечательную философскую и религиозную исповедь одного из самых крупных и выдающихся русских умов второй половины XIX в.» [6, с. 84].
Тем не менее, совершенный нравственно-религиозный облик Пирогова всегда привлекал внимание людей Церкви, прежде всего, духовенства.
Так было еще при жизни великого хирурга. Вот с какими словами в 1861 году во время прощания ученого с Киевским учебным округом к Пирогову обратился его духовник, законоучитель в Первой киевской гимназии священник В.П. Каменский:
«Да, Ваш ум — в послушании вере; Ваша мудрость не по преданию человеческому или по стихиям мира, а по Христе. Естественная религия, одинокая в людях, богатых ведением естественным, в Вас оживлена и утверждена религиею откровенною; истина, почерпнутая из источника человеческой науки, озарена светом истины евангельской; та и другая мирно обитают в Вас, поддерживая друг друга, где нужно: вы ясно показали в себе, что наука мирно может жить с верою!».
Далее, священник В.П. Каменский продолжает: «Неоднократно я имел случай быть свидетелем чисто христианского выражения Вами отношений Ваших к Богу и ближнему и Вашего благочестия дома и в церкви, куда Вы любили ходить никем не замечены, и молились в тайне — по-евангельски. Не видали Вас на балах и шумных вечерах... зато всегда были открыты для страждущих, нуждающихся в Вас, особенно для меньшей братии. В притворах дома Вашего, как некогда в притворах иерусалимской овчей купели, слежаще множество болящих, слепых, хромых, сухих, чающих от вас облегчения в недугах своих, и Вы всем человеколюбно помогали» [7, с.
Спустя полвека, в 1910 году, священник А.Ф. Преображенский, профессор богословия Императорского Николаевского университета перед панихидой в день столетнего юбилея со дня рождения Пирогова произнес замечательную речь, в котором прозвучали такие слова:
«Николай Иванович оставил нам не только свои многочисленные научные труды и произведения, высоко оцениваемые соответствующими специалистами, но, что не часто встречается, оставил нам полный внутренней правды отчет в своей более, чем полувековой, чрезвычайно богатой умственной жизни, подвел последний ее итог, дающий возможность приникнуть мыслью и чувством к самому „святому святых“, к самому дну души Пирогова и открыть здесь все, чем была полна его внутренняя природа, все, чем жило его широкое русское сердце, во что он веровал, на что уповал и надеялся, что заправляло его умом, сердцем и чувством в качестве живой и настолько крепкой силы, что, не смотря на смену нескольких доминирующих течений и периодов русской жизни, литературы, он сумел остаться удивительно цельной, гармоничной и „стильной“ личностью... Какое-то особенно-теплое чувство благоговейного удивления и уважения к автору невольно переживается всякий раз, когда перечитываешь философский предсмертный „Дневник“ Николая Ивановича и когда вдумываешься в намеченные им смелые черты местами своеобразного, но глубоко идеалистического в общем мировоззрения, согретого религиозным чувством, высоко вдохновляющей верой в конечное назначение человека — быть орудием в жизни Верховного Разума. ІІреклоняешься пред этим последним обобщением его много думавшей мысли» [8, с. 4].
Так столетний юбилей со дня рождения великого хирурга стал счастливым поводом к тому, чтобы о Пирогове громко и во всеуслышание заговорили и как о человеке праведной жизни, и как о религиозном философе-богослове.
В 1911 году профессор богословия Томского университета протоиерей Иаков Галахов подготовил прекрасное исследование «Николай Иванович Пирогов и его религиозно-философские взгляды», в котором подробно остановился на анализе духовных исканий великого хирурга и оценке его религиозного мировоззрения.
Священник и богослов отец Иаков справедливо заключает, что «покойный был велик не в одной только медицине. Перед нами вырисовывается довольно крупная фигура своеобразного религиозного мыслителя, поставившего своей задачей осветить свой жизненный путь идейным содержанием, получить ответ на запросы, идущие из глубины души. В 38 лет он самостоятельно начал читать Евангелие и, признав его Божественный характер, нашел в нем полное удовлетворение. В некоторых деталях он, правда, разошелся с Церковью, но это расхождение не порвало отношений между матерью и сыном... Церковь не подавляет своим авторитетом индивидуальных субъективных мнений своих чад, если они не подрывают церковного фундамента, основных ее догматов и верований, касающихся личности Иисуса Христа... Николай Иванович умер в мире с Церковью. Над его могилой возвышается храм, а в нем поминается непрерывно имя раба Божьего Николая, приносятся Богу молитвы, и совершается бескровная жертва о грехах его вольных и невольных. Мир праху твоему, великий муж науки и добрый сын церкви. Вечная тебе память!» [9, с.
В 1914 году появилось замечательное исследование «Николай Иванович Пирогов, как религиозный мыслитель», принадлежащее перу священника В. Кожина, в которой великий хирург представлен как верующий ученый и добрый христианин, имевший вполне целостную систему религиозных взглядов, основанную на православном вероучении. Анализируя эту систему, автор справедливо приходит к выводу, что для Пирогова в отличие от таких либеральных религиозных мыслителей как Штраус, Ренан и Толстой «только вера в Богочеловека и служит основою христианского учения. Кто имеет эту веру, тот тем самым уже признает непреложным и непогрешимым Христово учение и не может смешать его с изменчивой, внешней, хотя и вполне законной мирской моралью. „Для меня главное в христианстве“, — пишет Пирогов, — „помимо его универсальности, многосторонности, удовлетворяющей духовные запросы всего человечества, — это недостижимая высота и освящающая душу чистота идеала веры; кровь и грязь, которыми мир не раз старался осквернить идеальную святость и чистоту христианского учения, стекали потоками назад, на осквернителей“.
Идеал Христова учения так возвышен и свят, что без помощи свыше человек не может его достигнуть, что, по мнению Пирогова, превосходно выражено в молитве: „Чертог твой вижду, Спасе мой, и одежды не имам, да вниду в онь“. Потому все желающие приблизиться к идеалу христианского учения должны уповать не на собственные силы, а на помощь „Божественной благодати и всеобъемлющей любви“».
Далее священник В. Кожин делает справедливое заключение, что «Н.И. Пирогов, очевидно, не признает нравственной деятельности без Бога. Эта вера не только побуждает его к выполнению Христова учения, но и дает ему надежду получить от Бога помощь для выполнения его (учения). Везде, где бы он ни заговорил о любви, как основе нашей нравственной деятельности, упоминает и веру. Любовь к ближним — это лишь следствие горячей любви человека к Богу, своему Искупителю» [10, с. 16].
Такие восторженные свидетельства о личности и нравственном облике великого хирурга оставили нам ближайшие его современники и последователи, почитатели его таланта и ученые представители православного духовенства дореволюционной России. Как жизнь Пирогова была священной эпопеей по неимоверному количеству свершенных в ней благих дел на пользу всему человечеству, так и смерть оказалась не в силах изгладить в памяти народной нравственную силу и непререкаемый авторитет великого сына России.
После кончины тело Пирогова в присутствии священника было забальзамировано специально для этого приехавшим из Петербурга доктором Д.И. Выводцевым. На эту процедуру в порядке исключения было получено особое разрешение Святейшего Синода. «Учтя заслуги Н.И. Пирогова как примерного христианина и всемирно известного учёного, разрешили не предавать тело земле, а оставить его нетленным „дабы ученики и продолжатели благородных и богоугодных дел Н.И. Пирогова могли лицезреть его светлый облик“» [11, с. 24].
По желанию вдовы великого хирурга его тело было захоронено в саркофаге в цокольном склепе специально построенной церкви в честь святителя Николая Чудотворца. Особым свидетельством того, что Пирогов является Божьим избранником, служит чудесный и знаменательный факт — его тело не подверглось тлению и находится практически в неизменном состоянии вот уже почти 140 лет!
И все эти годы ежедневно в церковь уникального винницкого некрополя, в храм-усыпальницу святителя Николая, приходят люди, чтобы поклониться честным останкам праведного врача Николая Пирогова как святым мощам. Приходят помолиться и попросить у великого хирурга помощи и исцеления от болезней, обращаются к нему в различных сложных медицинских случаях и тяжелых жизненных ситуациях. И многие, как правило, получают просимое, ибо «чудесный доктор» является заступником и ходатаем перед Богом за всех тех, кто притекает к нему в своих нуждах и скорбях.
Грядущий юбилей
Вечно сияющий свет Боготечной звезды «чудесного доктора» светит всем нам, утешая, вдохновляя и благословляя каждого. Да воссияет этот свет в наших сердцах, наполнив их божественной любовью и совершенной радостью! Да вознесем и прославим честное имя Великого Целителя тела и воспитателя души — праведного врача Николая Пирогова — в сонме святых угодников Божьих!
Литература
1. Пирогов Н.И. Вопросы жизни. Дневник старого врача (юбилейное издание, посвященное
2. Иоанн Шаховской, еп. Н.И. Пирогов — хирург и мыслитель // Время Веры. Нью-Йорк: Издательство им. Чехова, 1954. С.
3. Пирогов Н.И. Вопросы жизни. Дневник старого врача, писанный исключительно для самого себя, но не без задней мысли, что может быть, когда-нибудь прочтет и кто другой (Ноябрь 1879 — ноябрь 1881 гг. Сельцо Вишня Винницкого уезда Подольской губернии). СПб.: Тип. В. С. Балашова, 1885. 464 с.
4. Брежнев А.П. Пирогов. М.: Мол. гвардия, 1990. 476 с.
5. Шкляревский С.С. Очерк жизни и деятельности Н.И. Пирогова. Киев: тип. С.В. Кульженко, 1881. 16 с.
6. Франк С. Пирогов как религиозный мыслитель // Путь. № 32. 1932. С.
7. Сочинения Н.И. Пирогова. Изд. второе. СПб.: Тип. М.М. Стасюлевича, 1900. Т. 1. 554 с.
8. Преображенский А.Ф., свящ. Речь перед панихидой по Н.И. Пирогову в день столетнего юбилея со дня рождения
9. Галахов И., прот. Николай Иванович Пирогов и его религиозно-философские взгляды. Томск: Тип. Дома Трудолюбия, 1911. 18 с.
10. Кожин В., свящ. Николай Иванович Пирогов, как религиозный мыслитель. Казань: Центральная типография, 1914. 18 с.
11. Шевченко Ю.Л., Козовенко М.Н. Музей Н.И. Пирогова. СПб.: Наука, 2005. 253 с.
